На краю села большого, жили, скажем, не хреново,
Девка, с мамкой — одиночкой, папка смылся, негодяй.
Он оставил лишь ребёнку, в память, красную шапчонку,
Так прилипло, погоняло, до девчонки, невзначай.

Мать сказала Красной Шапке, чтобы та сходила к бабке,
Отнесла больной старухе, для поправки, пирожков.
Чтоб в дороге, то и дело, не кидала взгляд налево,
Отшивала бестолковых, похотливых женишков.

Шапка харч в рюкзак сбросала, тушью фэйс, намалевала,
И пошлындала к бабусе, по дороге, через лес.
А за ней, на цыпках мягких, заприметив чепчик яркий,
Волк — зануда, увязался, проявляя интерес.

Он заходит к Шапке с тыла, девка в ужасе застыла,
В мыслях быстро распрощалась, с целомудрием своим.
Серый был же, очень скромным, жрать хотел, он был голодным.
И в желанье пообедать, был почти неумолим.

Вы, сударыня, постойте, мне спросить, за раз, позвольте,
Не найдётся ли в кашолке, лишний, вкусный пирожок.
Я совсем не кровожадный, я бы съел пирог говядный,
Или, может быть, с капустой, я б с вареньем даже смог.

Саквояж она открыла, пироги все разложила,
Волк не смог остановиться, сел и сразу всё сожрал.
За живот потом схватился, молча на бок повалился,
Тявкнул чё-то, на прощанье, побледнел и дуба дал.

Вот такая-то девчонка, эта Красная Шапчонка,
Подмешала маме в тесто, из аптечки, мышьяка.
На дублёнку мех добыла, честь девичью сохранила,
И спасла больную бабку, от позорного волка.