…Молодой монах тибетский,
в красной юбочке с завязкой,
едет на велосипеде
через горные ущелья!
С термосом большим китайским,
с пачкою газет из Лхасы,
и с кульком огромным цампы,
и с конспектами по Дхарме!
У него в заплечной сумке
много всяких есть предметов —
ячье мясо, медный чайник,
тексты песен Миларепы,
к ним аккорды на гитаре,
перевод их на немецкий,
и кассеты с Кришналоки,
и словарь китайско-русский!
Да ещё утюг чугунный,
и насос с противогазом,
надувной бассейн «Джаккузи»,
да терьер тибетский жирный!
На руке — большие чётки,
и на шее колокольчик,
да ещё дамару старый,
и к нему канглинг, конечно!
Едет он тропою горной,
радостно крутя педали,
и поёт самозабвенно
из «Титаника» он песню.
А кругом краса такая,
яки прыгают по скалам,
и приветствуют монаха,
на дыбы вздымаясь дружно.
Местны жители деревни
все бегут ему навстречу,
и кидают подношенья
в длинный кузов от прицепа!
Он в ответ с улыбкой смотрит,
раздаёт бесплатно деньги,
и попутно разъясняет
комментарии на тексты.
Офигевшие туристы,
в синяках от простираний,
и с протёртыми штанами,
просят все благословенья!
Драгоценный наш Ринпоче
им стихи читает громко,
и даёт — не всем, конечно,
посвещенье Дордже-Семпы.
Дети радостные скачут,
кто с букетом, кто с арбузом,
и Ринпоче обнимают,
и любя, его щекочут.
Он играет с ними в прятки,
в карты, в жмурки, в догонялки,
распевая во всё горло
что-то там из Гуру-Пуджи.
…Вдруг китаец, злая падла,
вылезает незаметно
из подвала тур-агентства —
видно, там он и работал.

Подошёл к монаху сзади,
ухмыляясь, прям как Мао,
и глаза ему руками
закрывает так тихонько.
Но монах не испугался,
стал угадывать: «Кармапа?
Далай-Лама? Оле Нидал?
Или, может быть, Гампопа?
Государственный Оракул?
Римский Папа? Намкхай Норбу?
Или ты Чога-Ринпоче,
иль мой дядя из Сиккима?
Тётя Долма? Дядя Ньима?
Дядин маленький племянник?
Или друг мой, что торгует
в Дели всякими коврами?
Может, Сёко Асахара?
Или сын Раджива Ганди?
Или сторож из Румтэка,
что зажал мои сто рупий?!!»
…Так угадывал он долго,
пересчитывал на пальцах,
обнародуя всё больше
многочисленных знакомых.
Люди прям-таки дивились,
что за память у монаха,
и сочувственно вздыхали,
и подсказывали даже!
Тут китайцу надоело
слушать родственников списки,
заорал он: «Сколько можно?!!
Ты когда-нибудь закончишь??!!!
Никакой я не Кармапа,
и тем более, не Долма,
и коврами не торгую,
и ваще, я не тибетец!!!!
Я хотел с утра пораньше
надавать тебе по шее,
чтобы ты тут не слонялся
с песнями про Далай-Ламу!!
Ты же мне своей тирадой
настроенье всё изгадил,
я успел проголодаться,
вобщем всё, иди ты на фиг!!!
Вы подумайте — Гампопа!
Намкхай Норбу! Оле Нидал!
За кого ты принимаешь
сына славной Поднебесной?!
Чем терять с тобою время,
я тай-цзы попрактикую!!!»
— и с такой вот гневной речью
быстро отвалил китаец.
А Ринпоче наш любимый
дунул, плюнул, засмеялся,
подобрал все подношенья,
и поехал себе дальше!
Так добрался до пещеры,
быстро в ней уединился,
скушал цампу, выпил чаю,
поиграл немного в кости,
сконцентрировал вниманье
на светящемся объекте,
и пока объект светился,
он достиг Самьяк Самбодхи!
…А мораль сего рассказа
будет и ежу понятна:
вот как можно ненасильем
побеждать врагов и гадов!
Ведь монах не разозлился,
и не дал китайцу в зубы,
колокольчиком не треснул,
и в канглинг не свистнул в ухо!
Он собрал и приумножил
таким образом заслуги,
и поэтому так быстро
он достиг того, что нужно!!!