Пост

  • 27.04.2004
  • 11:06
  • от admin

Рыжик

Легче перепрыгнуть, чем обойти. Росту в нем сто семьдесят, а веса- сто три килограмма. Эти сто три килограмма он три раза подтягивает на одной руке.Из одежды по этим причинам предпочитает тренировочный костюм и безразмерную кожанку. Масть рыжая, веснушки россыпью, нос картошкой и над добродушнейшими глазками ресницы бесцветные хлопают. И украшен этот пейзаж златой цепью на манер лорд-мэрской, однако висит на ней не ключ, а откровенный могендовид.
Если бы этот парнишечка (сороковник разменял) работал натурщиком у художников — антисемитов, мог бы зарабатывать неплохие деньги. Он и зарабатывает неплохие деньги, но немного в ином качестве. Начальником охраны в одной скромной московской фирме. Фирма свою деятельность не афиширует, но стоИт настолько неслабо, что организует всякие международно-культурные сборища и вбивает в благотворительность немереные деньги. А вот такие там ребятки с интеллигентными идеалами подобрались. Всё бывает.
И вот в этом -то городишке, где национальным видом спорта стала стрельба по движущимся мишеням, колорит а’ля рюсс, фирма эта крыши не имеет. Крышей работает Рыжик лично.

Прислал Dmitriy


« Понимаешь, волк ведь в лесу — он не всех дерет подряд, тоже
разбирается: зайчик там, барсук, олень. А вот стоит кабан, секач с
клыками, боец. Тут серьезно подумать надо. Да ну его на хрен, еще
неизвестно, чем кончится. Пойду поищу что — нибудь полегче…»
Тут он как-то в хорошем подпитии провожал друга с Казанского вокзала и
только возвращается к ожидавшей машине — вечер, темь, — подходит милая
девушка с сигаретой и осведомляется насчет зажигалки. Лезет безвредный
пьяный толстяк в карман — и получает в лицо струю из баллончика.
Уклониться он успел не совсем, нюхнул чуток газку и озверел. А
периферийным зрением ловит: двое ребят уже подбегают к нему. Один
поехал в реанимацию с переломом позвоночника, второй — с разрывом
печени, девушка отделалась переломом руки. « Я всё-таки немного
подстраховывал, чтобы не убивать. Ситуацию ведь я контролирую». Это
оказалась мелкая банда молдавских гастролеров, которую три месяца «не
могли» взять.
Всегда симпатичен контраст: Внешне человек не может ничего, а на самом
деле — всё. К Рыжику надо присмотреться — тому, кто понимает, чтобы
учесть, что толстые ручки у него в запястье шириной с колено и
неплотно прилегают к бокам — под жиром мышцы мешают, и славные глазки
иногда принимают выражение, по сравнению с которым актер в роли убийцы
— это мать-героиня.
Из кадров он уволился в тридцать семь лет. Спецподразделения
рассыпались. Последняя должность его в армии была — инструктор
рукопашного боя группы « Альфа». На минуточку. Это трудно себе
представить, ЧТО должен уметь человек, чтобы в группе «Альфа» быть
инструктором рукопашного боя.
Так вдобавок этот еврей-толстяк-убийца-супермен женат на кореянке. Это
не совсем обычная кореянка. Ее дедушка( в переводе с корейского на
более доступный нам японский — сэнсэй) до сих пор протыкает пальцем
стены, разбивает взглядом бутылки — и тому подобные восточные
развлечения. Вы много встречали евреев -альфовцев, которые в отпуск
ездят на деревню к дедушке в Корею и там совершенствуют свое
рукомесло, как дань родственному уважению? Дедушка мечтает, чтобы
Рыжик переехал в Корею, и было кому передать свою школу боевого
искусства но Рыжик не хочет в Корею насовсем, потому, что там нету
евреев и не с кем поспорить о Талмуде и ТАНАХе.
А дедушка души не чает во внуках, рыжих и узкоглазых. Можете себе
представить эту гремучую смесь!
Сам-то Рыжик в детстве был существом кротчайшим и забитым. Родом он из
местечка под Винницей, классическая черта оседлости. И его собственный
дедушка был отнюдь не бойцом. Близко не. Его дедушка был цадик. И не
просто цадик, а какой-то уже в особенности почтенный цадик, к которому
еще в старые времена знающие люди приезжали со всей Украины, чтобы
потолковать о разных святых, но спорных и малопонятных вещах.
Взгляды на святость у дедушки были свои. И он вбивал их во внука в
буквальном смысле слова — палкой по хребту. Невинный хребет отдувался
за непослушную голову, которая не успевала вмещать трехтысячелетнюю
иудейскую мудрость в дедушкиной интерпретации. Мудрец был хил, но крут
. Легок на слово и тяжел на руку.
Тору требовалось знать так.
Дедушка раскрывал книгу наугад и накалывал любое слово иголкой. Нужно
было продолжать читать текст наизусть со слова, проколотого не на
этой, а на обратной, невидимой стороне листа.
Имея натурой копию дедовской, мальчик уважал Писание, но категорически
не принимал то, что ему не нравилось. Не нравилось ему уложение о
наказаниях, а в особенности его неукоснительное применение. Два
полушария юного мозга работали в двух диаметрально противоположных
направлениях: одно учило хитросплетения иудейского Закона, а другое
алкало мести и торило пути к ее осуществлению.
Поднимать руку на дедушку — цадика было решительно невозможно, но
нигде не написано, что нельзя бить всех остальных. Но можно-то оно
можно, да кто ж ему даст? Он пробовал бить других мальчиков, менее
преуспевших в учении, и в жизни стало одним горем больше: теперь его
били все. Хилость и агрессивность — малоперспективное сочетание.
Тем временем мальчик пошел в школу, а в школе были спортивные секции,
а в спортивных секциях был недобор, и его взяли на вольную борьбу —
для пополнения списка. И вот там он, пыхтя и скуля от злости, стал
возиться на ковре, изворачиваясь и напирая на противника всем своим
петушиным весом. Он стал бегать, заниматься гантелями, а наибольшее
наслаждение доставляло ему подтягиваться рано утром на дедушкином
посохе, положив его на открытые двери кухни и сортира. Это был
утонченный и даже философский род мести — превратить орудие наказания
в орудие своей силы.
В борьбе плохо одно — противника нельзя треснуть. А секции бокса в
школе не было. И в четвертом классе, получив третий юношеский разряд
по борьбе, он стал ездить на бокс в райцентр. В пятом походя лупил
полшколы,и из этой школы его в конце концов исключили вообще за
рецидивистское хулиганство — была такая мера наказания.
Тут мнения в семье разделились. Мать плакала, отец держался за голову,
зато дедушка встал горой в поддержку, беспрекословно заявив, что
будущий великий цадик, надежда семьи, таки должен уметь за себя
постоять среди неверных и идиотов, а все эти ложные школьные
премудрости его, в сущности, только отвлекают от истинного знания.
Но поскольку учиться все-таки надо, результат этого неординарного
коллоквиума оказался вполне в традиции соломонова решения :
вундеркинда и хулигана поместили в областную спортивную
школу-интернат.
О! Бодливого козленка пустили в огород. В шестнадцать у него были
первые взрослые разряды по боксу, вольной и самбо, в семнадцать он
стал чемпионом области среди юношей, в восемнадцать был кандидатом в
мастера, и его взяли в армию — не за спортивные успехи, разумеется, а
на общих основаниях.
На общих основаниях он не прослужил ни одного дня. Сначала
естественным путем его зачислили в спортроту, оттуда забрали в
спортроту округа, однако, после выигрыша окружного первенства,
выдернули как бы вбок — в спортроту ВДВ, откуда перекинули в спецназ,
где недолго погоняли и промяли, как в молотилке, и перевели в часть,
условно называемую особым отдельным диверсионным подразделением.
Вот там уже всерьез стали учить убивать всеми мыслимыми и немыслимыми
способами. Если серьезные курсанты-десантники сдают зачет по владению
саперным и шанцевым инструментом в качестве холодного оружия, то
элитного класса диверсант — это кошмарный сон общества противников
смертной казни и предмет черной зависти трюкачей Голливуда. Он рубит
руку листом бумаги, за семь метров метает щелчком в горло бритвенное
лезвие и является тем бойцовым зверем, который есть тактическая
единица сам по себе.
В семьдесят втором году их всемером кинули в Венесуэллу выправить
положение у прокоммунистических партизан и взять один городишко, так
уже по дороге они напоролись на два взвода американских рейнджеров, и
стало у США двумя взводами рейнджеров меньше. Их ребятки были во
Вьетнаме, в Анголе, в Индонезии — солдаты Великой Империи. Ага.
Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и им подписали контракт на
весь срок.
« И вот значит, в начале осени семьдесят третьего опять переводят меня
в некую отдельную сводную роту хрен знает какого неясного назначения.
Комиссия, анкеты. И в лагеря — притереться на взаимодействие.
Странная какая-то рота попалась. Я вожу всё, что ездит, и стреляю из
всего, что заряжается. А тут и спецназ, и морпехи, и саперы — ни хрена
не понять. И дрючат нас на протыкание обороны и уничтожение управления
и связи. При чем тут я?! Это чистая задача десанта.
И тут оказывается, что есть еще занятия по языку. И не по
какому-нибудь, а представьте себе, по ивриту! Ни хрена себе, думаю.
Ага. И нас на иврите двое — я и еще один парнишечка с гебраистики
Института военных переводчиков. Я еще смотрел — что за несколько
козлов бестолковых, как это чмо сюда попало?! Так еще двое знали
арабский.
Ну че, это уже проясняет картину. Можно понять.
В конце сентября нас всех переодевают в штатское, сажают в самолет и
вылезаем мы в Одессе. Сажают по машинам, везут. Куда везут —
естественно ,не знаем ,но догадываемся. Можно представить.
Ночь, порт, пароход, трюм — закачало. Поплыли значит.
Из трюма не выпускают, пищу доставляют, качать крепко стало, отдельные
личности блюют. Материмся. Скучно.
Качать перестает, опять же ночью. « На выход! Вольно, не в ногу». Трап
под прожектором, крытые грузовики у стенки и насмешливый голос из
темноты: « И этих укачало!».
Привезли в какую-то пустыню под звездами, построили, переодели в
непонятное обмундирование и еще выдали сверху какие-то белые бурнусы.
Ну-ну. Ждем, когда скомандуют верблюдов седлать, мля! Засекретили…
Подходит какой-то хмырь с носом и усами. Нос морщит, усами шевелит.
Среднее между клоуном и тараканом. « Мля, на кого вы похожи… какой
долбак вас так одел?.. Шлют тут не спросясь! Ложись! Ползком!»
Ползем. Да, что, думаю, за херня такая.
« Стой! Кругом! Лечь на спину! Ползком!» Ползем на спине, такой кроль
по барханам. Грюпнулся он что ли?
— Хорош! Ну-ка… Ну, вот, хоть не так вас в темноте видно в этих
саванах. В грязи б вывалять, да нет ее здесь, мать их. Так , Сварщики
есть среди вас?
Вопрос идиотский. «Сварка» — крупнокалиберный пулемет, чего ж из него
не стрелять, но мы ж не специально пулеметчики. И тут один голос
подает:
— Я сварщик.
— Слава Богу. Пошли со мной. Так, разобрались в колонну по четыре,
правое плечо вперед, шагом марш!
Приводит в какую-то траншею, сварщика тычет к пулемету.
— Видишь — вот там огонек? Погаси-ка мне его.
Тот мнется и говорит:
— Да я вообще-то из пулемета не умею…
— Что-о? — скрипит наш усатый Карлсон. — А что ты тогда умеешь? Ты
вообще кто такой?
— Так сварщик я.
— Так какой же ты на хрен сварщик? Ты чо вообще умеешь? Ну, прислали
котят на мою голову!…
— Варить умею. Любые сплавы. Сварщик пятого разряда.
Мы валимся на дно траншеи и хохочем. Нет, это спектакль, за это деньги
надо платить!
— Тебя откуда такого взяли?!
— Отдельный саперный инженерный батальон.
— Ну, сука, я чувствую, вы мне тут навоюете. — Капитан тычет из
станкача в огонек длинной очередью, там гаснет. — И всего-то делов.
А мы что? Спрашивают — отвечаем , не спрашивают — молчим. Не такая
часть, чтобы рассказывать кому ни попадя что не надо. Пусть наверху
разберутся, что да как и куда нас сунули.
Наверху разбирались еще сутки, и за эти сутки нас выставили в
оцепление полигона. Пока вели ,по косвенным приметам наши арабисты
сообщили, что мы вероятнее всего в Египте. Точно, в Египте. Логично.
На полигоне наши специалисты демонстрировали в действии новую ракету
класса «Земля-воздух» по низколетящим целям. Видимо, ракета была из
тех, вместо которых арабы просили потом прислать им ракеты класса
«Земля -самолет». Либо же она работала по очень низколетящим целям,
выбирая их по принципу меньшей высоты. Потому что самолет — мишень
прошел квадрат без всяких помех со стороны этих зенитчиков. Зато
где-то вдалеке ехал по гребню бархана «газик» с наблюдателями, так
ракета разнесла его в мелкую пыль. Действительно, летел очень низко.
Очевидно, инцидент разобрали с тщанием и оцеплением тоже
поинтересовались, потому что у носато-усатого капитана нас забрали.
Прощался он с нами ,как с родными и всё жалел за неумелость.
А началась ночью какая-то буча, из-за Суэцкого канала стрельба,
раздали нам вооружение до зубов, вплоть до станковых гранатометов,
поставили уже нашему собственному командованию задачу, и — по машинам,
через понтон на Синай, утром ждать задачу по рации.
При этом воды, как водится, по фляжке, и воду мы самостоятельно
набрали в пару бочек, слив нахрен солярку. Воняет, но жить захочешь —
напьешься.
Однако утром задачу нам не поставили, а напротив — запросили
обстановку. Докладываем : обстановка спокойная, пляж чистый, жаль ,что
купаться негде. Приказ: укрепить и ждать.
Много ты на ровном песке укрепишься. Ждем. Днем: «Ну как?» — «
Загораем» — « Ждите».
Так и переночевали. А на рассвете слышим рычание : танковые моторы.
Приготовились к бою на всякий случай, запрашиваем наверх: так как, что
? Ждите, отвечают. Мы-то подождем, так танки идут. Ах, как, что,
откуда, сколько? А уже видно: до хрена. Не менее полка, отвечаем. И
получаем задачу: оседлать стратегически важное танкоопасное
направление, держать и не пущать.
Нет, ты понял юмор? Собирать суперэлитную часть в качестве
противотанкового заграждения. Вам привет из сорок первого года!
Ну что ? Мин у нас нет, а если бы и были — ставить их некогда.
Рассредоточились по гребешкам, загнули фланги, выделили резерв.
Прикинули, как они будут пытаться нас обойти, как выгоднее пройти к
переправе, которая теперь, стало быть, за нами. Ящики и всякое барахло
навалили на наши ямки — заместо блиндажей.
Подпустили.
А они бодро так из башен торчат, люки водителей открыты, и головное
охранение идет вплотную к походной колонне. Только что музыка не
играет, мля. А у нас ПТУРСов четыре штуки.
Бздеть нечего, нам надо задержать их всего на час, и авиация поможет,
и противотанкисты через час подойдут. Но взаимодействие в бою у
израильтян и Египта налажено по-разному, и эту разницу мы ощутили на
себе немедленно.
Потому,что самолеты над нами прошли в две волны не египетские. А
израильские. Первая волна, как мы узнали позднее, а поняли раньше,
разбила аэродромы и сожгла на земле авиацию. А вторая очень
профессионально, судя по всему, разнесла переправу.
Пока она разносила переправу, мы под шумок подпустили танки на семьсот
метров и врезали со всех стволов. Шесть штук сожгли сразу — головное и
боковое охранение.
Остальные попрятались за барханы и стали по нам бить. Но, во-первых,
танковая пушка хороша тем, что траектория у нее настильная, это не
миномет, и снаряд далеко-о-о за барханом рвется. А во вторых, танк —
корова здоровая, его видно хорошо, а из него — плохо.
Пока они так постреливали, мы выдвинули с флангов две группы вперед и
еще три машины им сожгли.
Тогда они справедливо решили пустить вперед пешую разведку. Не учли
они только одного — что у нас каждый третий — снайпер. Перещелкали с
одного выстрела.
Хрен с ним, решили, видимо : раз такие храбрые и упрямые — обойдем. И
стали обходить нас справа.
Сожгли двоих ПТУРСами — перестали обходить.
А уже солнце палит, день вовсю, воду с соляркой хлебаем. Но только
двое легкораненных и боеприпасов до хрена.
Подобрались они за ближайший бархан, помахали белой тряпочкой и
принялись орать:
— Эй, русские, кончай воевать! Вам-то здесь что? Гарантируем : вода,
свобода, возвращение домой хоть завтра.
Наш арабист орет в духе,что арабы не сдаются, святую землю освободим,
смерть собакам! Из-за бархана лопаются от хохота и отвечают:
— Мужики, кончай лапшу на уши вешать! Арабы, как же! А то мы не знаем,
кто как воюет! Сколько вас там? Откуда будете, землячки?
Тут я ору на своем безупречнейшем иврите, что оборону держит
противотанковая бригада, подходы минированы, и не фиг им тут ловить,
сожжем всех. Со всеми ругательствами, которые я знаю, а знаю я их
много, потому, что дедушка-покойник не ограничивал себя не только в
руке ,но и в языке.
Короче — двинули они массой на наш левый фланг, и быстренько двоих
головных мы сожгли остатними ПТУРСами. На чем наступление и
прекратилось.
Если бы мы так берегли свою живую силу и технику — до сих пор бы
стояли под линией Маннергейма.
Так весь день с утра до вечера перестреливались потихоньку , а вечером
сообщили по радио, что боеприпасы подошли к концу, держать нечем, в
рукопашную на танки не пойдешь. Или подбросьте — или отводите.
Отвечают — постарайтесь ночь их не пускать, а там давайте к берегу —
плавсредства перевезут.
В поту, песок под одеждой, мозги плавятся — а тут ночь, прохлада, чего
не повоевать.
Они ночью попробовали обойти нас с двух сторон подальше. Но теперь
сравни, как виден в ночном прицеле раскаленный танк и как поймать в
него голову над барханом. Еще пару сожгли — и они успокоились.
Посветили ракетами , попалили последним для острастки — и бегом к
каналу. Из плавсредств плавает у берега разве что дерьмо. Побросали в
воду всё, кроме личного оружия — и вплавь.»
За эту командировку Рыжику дали Красную Звезду. Хотя его старший
лейтенант получил Героя.
В семьдесят девятом за афганскую командировку он получил Красное
Знамя, будучи уже офицером в «Альфе». Затирали, подполковника не дали,
и в конце концов это ему надоело.
А там начались новые времена, предпринимательство, общества еврейской
культуры, и стал он цивильным человеком, хорошо зарабатывающим и
уважаемым членом правления Московской еврейской общины. Абсолютный
язык, абсолютное знание предмета и необыкновенная общительность и
пробивная сила.
И вот на праздновании Дня независимости Израиля, на приеме в
посольстве по этому случаю, сидит он за столом как раз напротив
знаменитого ветерана посольских дел в СССР, лично посла Арье Левина.
Пьют, закусывают и приятно беседуют о разном. И Арье Левин, человек
резкий и крутой, несколько даже неприятно удивлен тем, что у Рыжика
классический иврит чище, чем у него , а знаний в Законе бесспорно
больше. И после очередной рюмки переводит мужской разговор на табак
,вино и оружие.
И Рыжик, хлопнув крепко, рассказывает ему эту историю.
Арье Левин долго молчит, чернеет лицом. Протягивает руку к бутылке
водки и наливает ему не в рюмку, а в фужер. И себе в фужер. Мрачно
чокается и выпивает. И после этого произносит :
— Парень, ты сейчас насрал мне в душу. Ты клянешься, что вас было
семьдесят ?
В октябре семьдесят третьего года подполковник Арье Левин командовал
головным батальоном в бронетанковой дивизии « Бен-Гурион», которую
Рыжик с ротой и держал сутки.
Вот так становятся друзьями.

Михаил Веллер.



Zlobar

Великолепно.

28.04.2004 10:40

Zx

Ага, главное до конца дочитать 😉 А Веллер вообще силен!

28.04.2004 10:43

OxoTnicK

Да гад этот рыжык! Против своих попер!

30.04.2004 13:07



[bws_google_captcha]

* поля для обязательного заполнения


Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Рейтинг блогов