…вечером 25 августа 1977 года я лежала голой в гостинице города Белозерска и была прикована наручниками к кровати… Мне тогда было всего 23 года, и меня уговорил мой любовник на время уехать из Череповца и провести с ним пару дней в древнем Белозерске. Меня для видимости устроили в четырехместный номер, а мой друг снял для себя отдельный люкс, в котором и началась наша бурная ночь. Перепробовав все, на что хватило нашей советской фантазии, мой возлюбленный предложил приковать меня к кровати наручниками. Для этого он специально одолжил их на время у своего брата-мента. Я тоже видела в кинотеатре этот фильм про голую женщину в наручниках, поэтому постепенно согласилась. И когда на моих запястьях защелкнулись стальные браслеты, я до того возбудилась, что требовала от мужчины: «еще и еще…»
О моей страсти услышала гостиничная дежурная по этажу и, разумеется, приперлась выгонять. Но мой кавалер подарил этой бабе коробочку с сухими зелеными польскими тенями за рупь пятьдесят — и от счастья она с ними засохла, и перестала ломиться в нашу дверь… (До сих пор до слез жалко эти тени, мой любовник ездил в Москву и купил две коробочки: одну своей жене, а вторую мне хотел подарить в Белозерске, но пришлось отдать этой белозерской кикиморе). Мы вернулись к любви, и…

когда он кончил (а презервативы тогда редко кто одевал), я попросила меня освободить, чтобы быстренько убежать в душ — «смыть детей». Он стал искать по карманам ключ от наручников, а глаза у него с каждой минутой становились все крупнее. Он забыл их на столике в Череповце!!!! Со мной случилась истерика, что теперь я не попаду в душ и рожу ребенка от женатого мужчины… Два часа он бестолково пытался открывать наручники кусочком проволоки. Я ревела и извивалась громче, чем та импортная женщина-жертва в зарубежном фильме про их нехорошие нравы. Мне стали полностью понятны ее нравственные и физически муки. Я попросила этого женатика перестать царапать меня проволокой, дать мне воды и надеть на меня одежду. Он меня одевал, как последнее чучело на колхозном огороде. Все вкривь и вкось. Внизу еще нормально приодел, а вверху мои плененные руки мешали одеваться. Я попросила, чтобы он кого-нибудь позвал из персонала, надо ведь меня вызволять. А он боялся за свою репутацию, что составят протокол, дойдет до работы, расскажут его жене. Меня пугало, что нам обоим такую аморалку припаяют и напечатают наши карикатуры в журнале «Крокодил»… Я сама всего этого боялась, и попросила тогда найти его пилу и распилить цепочку наручников. Он вдруг заявил, что и наручники портить нельзя, они братовы, номерные, подотчетные… В ответ я как заорала: «Пили, гад, я писать хочу, отпусти, я кандидат в члены партии!!!» Он испугался и ночью побежал куда-то искать пилу. Возвращается через полчаса и говорит, что нету, даже в ресторане спрашивал…
В общем, стал он пилить наручники моей пилочкой для ногтей. Во картина была, вокруг провинциальной гостиницы начинается обыкновенное трудовое, и люди просыпаются для ежедневного ратного подвига. А в номере советской гостиницы, как в зарубежном детективе, мужчина пилит маленькой пилочкой для ногтей стальные наручники на руках обнаженной красотки. А я лежу, да так писать хочу, что за ночной горшок бы в эту минуту Родину продала. Но тогда при любимом мужчине в туалет и под расстрелом не решилась бы сходить… За три часа распилили, мои руки освободились, я быстро накинула кофточку и метнулась в туалет… Вернулась и плачу, что будем делать — не знаю. Цепочку наручников-то мы распилили, но сами они остались на руках…
Выпила для спокойствия рюмку водки (мужчинка мой совсем от страха раскис) и взяла инициативу в свои полусвободные руки. Спокойно оделась, привела себя в порядок, разрезала свой летний шарфик и обмотала браслеты на руках, а сверху бросила свой свитерок. Так мы и пошли на междугородний автобус, вокруг сновали нормальные люди, а у меня при виде милиционера по спине пробежала нервная приятная дрожь, словно я юная партизанка-подпольщица шла в наручниках по оккупированному фашистами Белозерску на явочный автобус… Так я случайно стала первой садомазохисткой в провинции, пионеркой советского секса… (женщина, возраст не указан).